Материал Snob.ru

20 апреля во Владикавказе около двух тысяч человек вышли на несанкционированный митинг против режима самоизоляции, а в Ростове-на-Дону, Екатеринбурге, Красноярске и Москве прошли виртуальные акции протеста. О том, с чем связан рост протестной активности, рассуждает политолог Дмитрий Орешкин.

Протесты во Владикавказе и виртуальные акции в других регионах России показали фундаментальную слабость властной вертикали, выстроенной президентом. Путин строил вертикаль под лозунгами сплочения. В его представлении региональный менеджмент — это система командования регионами из центра. Властная вертикаль «центры-регионы» работает как пылесос, который высасывает ресурсы из регионов и забирает их в центр для реализации государственных программ, как правило, оборонных, будь то война в Сирии, поддержание ядерного паритета или космические программы, с тем чтобы к 2030 году Россия смогла начать колонизацию Луны, как обещал господин Рогозин. 

Путин долгое время собирал в своих руках ресурсы для ответа на те угрозы, которые существовали в его сознании, готовясь к войне прошлого типа. Но в случае с коронавирусом командовать из центра — бессмысленно. Вирус действует на местах.

Поэтому в условиях пандемии президент обращается к главам регионов. Смысл обращения следующий: «Пожалуйста, решайте проблему на местах. Кремль здесь ни при чем, мы просто советуем вам тратить деньги аккуратно и вдумчиво. Иначе — накажем за халатность. Больше помочь вам мы ничем не можем». 

Единственное, что он может сейчас сделать — это направить в регионы средства из федерального бюджета, но и это не даст особых результатов, потому что распределять деньги надо было в течение многих лет, чтобы создать эффективную систему здравоохранения и управления. А если сейчас дать регионам денег, местные власти сделают то, что они умеют с ними делать — украдут. 

Чтобы запустить диалог, нужны средства массовой коммуникации — именно коммуникации, а не информации.

У регионов отсутствует материальная база для проведения какой бы то ни было самостоятельной политики — это одна из причин, по которой местные власти не справляются со своими обязанностями, а население выходит на улицы или в «Яндекс. Карты». Вторая причина связана с дефицитом политических ресурсов, а именно, коммуникативной культуры — навыка поддерживать диалог между властью и населением. 

Чтобы запустить этот диалог, нужны средства массовой коммуникации — именно коммуникации, а не информации. В чем отличие? Донесение информации — односторонний процесс, осуществляемый сверху вниз. Людей информируют о том, о чем сочтут нужным, чаще всего, о кризисе в Штатах или о происках врага. Коммуникация же предполагает работу в двустороннем режиме. Средства массовой коммуникации ориентируются на запрос населения, дают людям ответы на те вопросы, которые их действительно волнуют. 

В условиях кризиса и без того подорванное доверие к средствам массовой информации нарастает, потому что ситуация быстро меняется и люди хотят, чтобы их кто-то сориентировал, объяснил, что происходит и как себя вести. А вертикаль власти по-прежнему совершенно искренне полагает, что ее дело — контролировать СМИ. Большинство СМИ тоже играет по правилам вертикали: их беспокоит не доверие снизу, а расположение начальства. 

Онлайн-протесты — проявление кризиса коммуникации, кризиса информированности. 

Истерическая, подростковая реакция общества связана с тем, что уже почти два месяца власти, за исключением московских, боятся взять на себя ответственность за происходящее

Люди в истерике, поэтому, кстати, один из наиболее популярных лозунгов на онлайн-демонстрациях — требование ввести режим чрезвычайной ситуации. За ним стоит отчаянная просьба: «Сделайте хоть что-нибудь!» Я уверен, что большинство людей, которые призывают власти ввести ЧС, до конца не осознают, что предполагает этот режим и почему с ним всем должно стать лучше. 

Истерическая, подростковая реакция общества связана с тем, что уже почти два месяца власти, за исключением московских, боятся взять на себя ответственность за происходящее и начать действовать решительно. В Москве тоже не все гладко — взять хотя бы недавние очереди на вход в метро, связанные с введением спецпропусков. Но у Собянина по крайней мере есть навыки самостоятельного политического деятеля, пусть согласованного с Кремлем, но все-таки способного брать на себя ответственность.

Кроме того, у Москвы есть материальные ресурсы для борьбы с пандемией и коммуникативные навыки, в отличие от других регионов. Они нарабатывались, в том числе, и в ходе протестов на Болотной площади, и в ходе летних протестов в 2019 году. Московские власти понимают, что с населением надо говорить. 

Почему первым регионом, в котором люди вышли на улицы, стала не Москва, где традиционно высока протестная активность, а Северная Осетия? Причина — в стечении негативных факторов: дефицита материальных ресурсов и коммуникативной культуры, неумения местных властей брать на себя ответственность и слабой системы здравоохранения. 

При этом надо сказать, что, несмотря на более выгодное положение Москвы, чем других регионов, с точки зрения ресурсов, Собянин сейчас очень сильно рискует. С моей точки зрения, он в обоих случаях проиграет. Не сможет одолеть пандемию — на него повесят всех собак, сможет — еще хуже, потому что это будет успех, а успехов путинские люди не прощают